«Клиент — твой главный учитель»

— Я родился в селе Долина на Украине. Мама была дояркой, а папа — комбайнером. В деревне было десять домов, наш был крайним, рядом с полем, на котором мы с братом воровали колхозный горох. Там мы прожили до моих шести лет, потом нас помотало по Украине, а в 1991 году отец решил, что мне и брату нужно дать образование. Родители поменялись не глядя по объявлению в газете, и мы поехали в Сибирь, в город Северск.

Родители мечтали, чтобы мы с братом получили нормальное образование. Но я не особо оправдал их надежды в этом отношении. В школе я три раза оставался на второй год, состоял на учете в детской комнате милиции. После 9-го класса отучился в ПТУ на слесаря-ремонтника промышленного оборудования. Потом, чтобы не идти в армию, поступил на хореографа — меня выгнали с первого курса.

— У меня нет высшего образования. Я поступил в Томский институт бизнеса на факультет дизайна, но там учили очень плохо, и я ушел с первого курса. Потом я съездил на двухнедельный летний интенсив в Британку на курс Леонида Фейгина и остался под большим впечатлением. После этого я решил переезжать в Москву и поступать в Британку: сел на поезд, три дня тащился, приехал с какими-то копеечными деньгами в кармане. Первое место, куда я устроился работать в Москве, была студия Shandesign — она оплатила мне обучение в Британке. Но, когда я поступил, Фейгин ушел из вуза, и я тоже ушел с первого курса. Потом был еще летний курс в Бархатной школе каллиграфии в Херсонесе. И наконец жена, которая всю жизнь занималась образовательным туризмом, на день рождения подарила мне курсы в Сент-Мартинс. И это был второй после курса Фейгина образовательный опыт, который меня сильно поменял.

— Высшее образование много дает человеку в плане формирования вкуса и особой атмосферы, которая дальше распространяется на всю профессиональную жизнь. А с точки зрения получения профессиональных навыков работа полезнее. Любое образование — это имитация действительности; как же она может быть лучше, чем сама действительность? Если ты хочешь быть коммерчески успешным дизайнером, то с большей вероятностью станешь им быстрее, если пойдешь работать и будешь добирать нужные навыки короткими курсами.

Если тебе важна эта немного пыльная, но творческая атмосфера, размышления и философия профессии, нужно идти в высшее учебное заведение. Все зависит от того, что ты за человек. Вот я про себя понял в какой-то момент, что я колхозник, а не интеллигент вообще.

— Я преподавал практически везде (и в «Среде обучения» тоже, — прим. ред.). Мною всю жизнь движут два основных качества — наивность и любопытство. Мне всегда было интересно посмотреть на любую ситуацию с другой стороны. Если я захожу в ресторан и заказываю еду, мне хочется заглянуть на кухню и представить, каково это — быть поваром. Работая дизайнером, интересно понять, как себя чувствует заказчик. А будучи студентом, я представлял, каково это — выйти туда, на сцену. Но когда меня первый раз позвали прочитать лекцию в Томский государственный университет, оказалось, что у меня жуткая боязнь сцены. Я заикался, краснел, не мог ничего толком сформулировать, а потом два дня просто молчал. Вообще, мастер-классы известных дизайнеров — это чаще всего бредовое занятие. Вот нарисовал ты какую-то красоту, людям понравилось, и они говорят: «Приходи, расскажи, как это получилось».

Но рассказ о том, как ты что-то делал, абсолютно бессмысленный с точки зрения образования. Это прокрастинация и пыль в глаза. Студент может порадоваться, что ему показывает свои картинки классный чувак, у которого «Каннские львы», но профессионально это ему ничего не даст.

— Раньше мне казалось, что дизайнер — это тот, кто макеты делает. А потом понял, что эта профессия гораздо шире, и преподавание — тоже важная ее часть. Если ты сам не будешь время от времени ходить на лекции, то развиваться в профессии тебе будет сложно. И если в какой-то момент развития ты сам не выйдешь на сцену, тебя тоже это будет тормозить. Важно заходить с разных сторон и исследовать области вокруг привычного занятия. Преподавание развивает ответственность и, главное, подталкивает расти профессионально: ты же не можешь делать хуже, чем твои студенты. У нас в школе был толстый физрук. Он сам никогда не отжимался, не подтягивался, а нас заставлял. И ходил вокруг нас вальяжно, такой толстый, со свистком. И его никто не любил. А потом его поменяли, и пришел чувак, который только отучился на физкультурника и вместе с нами лазил по стенкам, бегал — его мы любили. Вот и в преподавании дизайна очень страшно превратиться в такого жирного физрука.

— Нет такого. Что такое красивая женщина, а что такое страшная? Все очень индивидуально. И брендинг — это индивидуальная история для конкретного случая и конкретной компании. Задача дизайнера — разобраться в ситуации и настроить правила игры. При этом для дизайнера важно не стремиться всегда и везде отстаивать свою точку зрения, а научиться принимать позицию других. Как актер вживается в роль, так и дизайнер должен принять логику другого мира и скорректировать ее таким образом, чтобы она стала более полезной. Более того, дизайнеру нужна не только логика, но и человечность. Потому что многие вещи не проговариваются. Ты же не станешь задавать заказчику вопросы, не относящиеся к работе, и в душе у него не поковыряешься. Поэтому для работы нужно уметь чувствовать заказчика. Иначе ты сделаешь дизайн, который понятен тебе, но непонятен клиенту. И он не сможет им пользоваться и через некоторое время все равно станет его переделывать под себя.

Многие дизайнеры бывают недовольны, что в ходе работы возникают все новые правки. На самом деле дизайнер сам в этом виноват: значит, он не разобрался в ситуации, не почувствовал клиента и предлагает что-то свое. А клиент это отвергает, потому что к нему это никакого отношения не имеет. Клиент пытается сделать дизайн более-менее своим, но не знает как. А дизайнер ему в этом не помогает, обижаясь как ребенок: «Раз вы так, раз вам не нравится, что я делаю, я вообще буду молчать». В таких случаях дизайнер закрывается, тупо делает, что ему говорят. А когда в итоге выходит уродство, объясняет: я им предлагал красоту, но они сами не захотели. Особенно этим грешат дизайнеры с высшим профессиональным образованием. Они думают: я пять лет отучился, ввалил в себя миллион рублей, мне преподавали офигенные люди, значит, я лучше знаю, что делать.

Ничего ты не знаешь! Клиент всегда знает больше, потому что ты играешь на его территории. И клиент для тебя — твой главный учитель.

— Нет такого в дизайне — хороший, плохой. Бывает уместный и неуместный.

— Ты пришел в театр, сел — и тут рядом с тобой сосед пукнул. Ты скажешь, что это неуместно. Но если ты до этого никогда в театре не был и вырос в селе, где все пердят и никто особо не прячется, такое положение для тебя будет нормальным. Так и в дизайне: пока ты в ситуации не разобрался, ты не можешь понять, что уместно, а что нет. Поэтому все дизайн-конкурсы, фестивали и награды — вещь субъективная. Если поменять тридцать процентов жюри, тридцать процентов победителей поменяются. Любая оценка дизайна происходит на уровне доверия: если я тебе доверяю как профессионалу и ты говоришь, что это хорошо, тогда это и для меня хорошо. А если я тебе не доверяю, мне все равно, что ты сказал. Если Филипп Киркоров говорит, что надевать красный бархатный плащ, как у супермена, в этом сезоне хорошо, ты сам решаешь, насколько это хорошо для тебя.

Бывает, клиент остается невероятно доволен, а дизайнерское сообщество говорит, что ты сделал плохо и решение твое какое-то дурацкое и скучное. И кто в этой ситуации имеет больший вес? Клиент, который все это заказал, оплатил, этим пользуется с восторгом и кормит своим бизнесом семью, детей, — или какие-то люди, которые просто со стороны смотрят и говорят, что все ерунда?

— Я решил перестать заниматься фрилансом в том виде, в котором всегда это делал, и перейти на более цивилизованный вариант. Сейчас в России отношение к фрилансерам среди заказчиков очень плохое. Все ругают фрилансеров за то, что они пропадают, делают некачественно, могут заболеть и у них умирает бабушка или ломается оборудование в самый ответственный момент. А сами фрилансеры, чтобы выжить, вынуждены принимать все входящие запросы. Ты не знаешь, что будет завтра, поэтому набираешь кучу заказов. И в итоге оказываешься в заднице, потому что тебе завтра сдавать, а ничего не готово. И тут ты начинаешь придумывать бабушек.

Но в Америке или в Англии, когда берут на фриланс человека, с ним заключают временный договор и сажают к себе в офис. Так и у компании «Дилетант» нет офиса, и на время работы над проектом я сажусь к клиенту. То есть прошу их выделить два квадратных метра и розетку, приезжаю со всем своим, разворачиваюсь там и работаю. Сейчас делаю редизайн Театра наций и сижу там. В очереди — новый телеканал, скоро сяду у них. Я решил, что год буду тестить этот формат, а там посмотрим.

— Мне ближе всего сообщество, которое возникает вокруг «Дизайн-выходных», потому что, во-первых, это совершенно бесплатный проект, во-вторых, региональный. Есть еще, например, АБКР — Ассоциация брендинговых компаний России. Они радеют за индустрию, пишут какие-то документы, исследования проводят, продвигают свои принципы со стороны исполнителей. У них есть красивая оболочка, но по факту они ориентируются исключительно на маленький сегмент крупных компаний с большими бюджетами.

— Есть дизайнеры, которые специализируются на изготовлении логотипов для киосков шаурмы или делают надгробные плиты или еще какую-нибудь чушь. Это гигантский пласт дизайнеров, которые работают с малым бизнесом, и у них совершенно другие правила игры. Эти люди не учитываются вообще никем. В сообществе принято думать, что все это хрень какая-то ненужная.

А на самом деле именно эти дизайнеры, которые не мелькают в списках премий и не выступают на фестивалях, создают ту среду, что нас окружает каждый день на остановках, в торговых центрах, на подходе к метро. А потом мы спрашиваем друг друга: кто вообще это все сделал? А это ты сделал, только десять лет назад. Это сделал бы ты, если чуть-чуть иначе сложилась бы твоя жизнь, если бы тебе не повезло и ты не приехал в Москву.